Милость Прабхупады

Воспоминания о Прабхупаде. Фильм 77

77-01 Кишори даси

Мы уехали из Амстердама, где я присоединилась в 1970 году, чтобы получить инициацию в Англии. Это было невообразимо, потому что я ждала целый год, выполняя очень много служения. Трудно было поверить в то, что мы едем увидеться со Шрилой Прабхупадой. На самом деле хорошо, что я ему уже так долго до этого служила. Впервые я увидела его на Бери Плейс в очень узком храме с прекрасными Божествами. Но на самом деле я ничего не понимала. Я была будто бы во сне. Мы все зашли в храм и стояли на коленях, ожидая, когда войдет Шрила Прабхупада. Но вы не можете представить наши чувства. Это было совершенно невообразимо. Я вся была в слезах. Затем я посмотрела вокруг, и увидела, что у всех слезы текли ручьем. Это была первая встреча со Шрилой Прабхупадой.

77-02 Харикеша дас (Хари)

Я делал ремонт в его комнате в храме в Бруклине. Это была моя работа. Я не поехал в аэропорт вместе со всеми, потому что мне надо было доделать пол под дверью между коридором и его гостиной, который мог отвалиться. Поэтому я отчаянно пытался закрепить эту нелепую вещь, а она не закреплялась, потому что это была старая мраморная постройка. Это было для меня очень сложно, и мне даже пришлось подрезать дверь, чтобы там все поместилось. Я был полностью погружен в это, лежа поперек пути и пытаясь её туда вставить. И вдруг Прабхупада перешагнул через мою голову. Я даже не знал, что он вошел, потому что была полная тишина. Он просто перешагнул через меня. Я сразу же подумал: «О, Боже! А это нормально, что я здесь нахожусь?» А он повернулся и сказал: «Да». Я подумал: «Вот это да! Я же ничего не говорил». Затем я очень быстро закончил свою работу. Это была первая встреча.

77-03 Кишори даси

Однажды Шрила Прабхупада предупредил нас. Он всегда защищал нас и защищал то, что он делал — строил храм. Он хотел, чтобы нас не обманули. Прабхупада сказал:
– Вы должны понять, что они никогда не посмотрят на то, что у вас тилака на лбу. Они будут видеть только доллары!
И он сделал вертикальный жест рукой вдоль лба: "Тилака!" А затем горизонтальный: "Доллары!" Я поняла, что он хотел, чтобы мы не были наивными, чтобы мы были подкованными и очень практичными.

77-04 Харикеша дас (Хари)

Первый раз я отправился во Вриндаван, по-моему, в октябре 1972 года. Меня сразу же поразило то, что там всё было невероятно грязным. Я приехал из Бомбея, где всё было гораздо лучше, если говорить относительно. Но Вриндаван находился в очень ветхом состоянии – открытая канализация, везде был беспорядок, в разных местах валялся мусор. Меня это очень удручало. Первое, что я стал делать – это подметать весь храм Радхи Дамодары. Когда мы пошли на прогулку, и я упомянул о том, что здесь все очень-очень грязно, Прабхупада сказал:
– Так как управляющие этим городом пренебрегают своими обязанностями, им придется родиться здесь свиньями и собаками, чтобы получить уроки и искупить то, что они не заботятся о Вриндаване.
Самое главное чувство, которое у меня возникло после того, как я это услышал, не было связано с мыслями о мэре, а с тем, насколько Прабхупада был решителен в том, чтобы все поддерживать в порядке. Нашим долгом было поддерживать этот порядок. Он сказал это с эмоцией. Поэтому я понял, насколько его это заботило. И для меня это было самой важной частью.

77-05 Кишори даси

Шрила Прабхупада рассказал мне очень много способов, как воспитывать детей – ведических способов, вайшнавских способов. И это совершенно противоположно нашей культуре. Он сказал очень твердо: «Ребенка никогда нельзя оставлять плачущим. Надо тотчас же взять его». Он сказал, что никогда нельзя говорить маленькому ребенку «нет». Тогда позже он будет чувствовать себя очень уверенно. Никогда нельзя становиться его противником. Он сказал: «Например, ребенок взял в руку что-то и вы хотите у него это забрать. Для того, чтобы он не заплакал и вы не стали его противником, надо показать ему в другой руке что-то еще и дать ему это. Тогда вы легко у него заберете то, что хотите. Он сам это оставит и забудет об этом». Также Шрила Прабхупада сказал, что академическое знание никогда нельзя давать ребенку до семи лет. Иначе вы навредите ему и позже он не сможет усваивать своим умом. Он должен играть, очень много играть. Он сказал, что очень разумный ребенок может быть очень непослушным. Это один из признаков разума. Также он сказал, что у детей должны быть игрушки, машинки. И он рассказывал историю про свои пистолеты. Он сказал: «Если у него есть игрушки, чтобы играть, тогда у него уже не будет сильного желания иметь большие машины и так далее». Также Шрила Прабхупада говорил о мальчиках: «Мать должна давать молоко мальчику так долго, как она может». Он привел пример, что мама Кришны кормила Его до семи лет. Он сказал: «Если мальчик получает молоко из груди матери в течение долгого времени, тогда он в будущем уже не будет сильно привлекаться грудью женщины». Также Шрила Прабхупада говорил о младенцах, потому что у нас была одна прекрасная молодая преданная из Индии. Я не помню ее имя, но ее называли Бэби. В Бомбее ее знают. Она хотела, чтобы ее называли Бэби. Сама она была матерью. Прабхупада уделял ей очень много внимания. Итак, у нее был младенец. Прабхупада давал ей наставления, а я присутствовала при этом. Он сказал ей: «После того, как ты искупаешь своего ребенка, возьми пеленку, сложи руки младенца вдоль туловища, и оберни всего его вплоть до шеи. Тогда он будет спать весь день». Затем Прабхупада сказал: «Для младенца пить, есть и спать это примерно одно и то же. Благодаря этому они хорошо растут». Также он сказал, что в течение первого месяца ребенок должен видеть только самых близких. Только отец может брать ребенка. Другим членам семьи не надо давать. И никуда не надо выходить в течение минимум одного месяца, чтобы он не заразился извне бактериями или еще чем-то. Никто не должен трогать ребенка. Также он давал наставления о том, чтобы она не давала ему йогурт и ничего подобного, чтобы ребенок не простудился. Об этом мы знаем. Надо следить за тем, что он ест. Он говорил: «Если вы готовите даже для божеств, и в это время ребенок заходит на кухню, и он хочет взять что-то, потому что голоден, надо ему тотчас же дать это, даже если это не предложено». Очень важно кормить ребенка. И никогда, никогда не бить его. И вот, что касается девочек: «Если девочка плачет в доме, Лакшми покинет этот дом». Прабхупада также сказал: «Девочку никогда нельзя выдавать замуж, если она не привлечена мужем. Это будет большим преступлением».

77-06 Харикеша дас (Хари)

Когда мы были молоды, мы были очень преданы проектам, которыми мы занимались. Наша решимость в этом была гораздо сильнее, чем быть преданными и садху и тому подобному. И прежде, чем Прабхупада приехал в Бруклин в июне 1971 года, все те из нас, кто занимался созданием типографии, работали по сути днями и ночами без каких-либо перерывов. Мы закладывали цемент, вешали полки, собирали всё, и в конечном счете мы установили сам типографский станок. Создание типографии со всеми её принадлежностями потребовало приложения огромных усилий. Но это было не всегда так. Где-то 2-3-4 месяца до того, как приехал Прабхупада, началась работа в типографии. Печать и допечатная подготовка шла постоянно. И Адвайта, который возглавлял типографию, полностью посвятил себя тому, чтобы выполнить эти задания. Он полностью отложил все остальные аспекты жизни, и просто посвятил себя тому, чтобы выполнить эти задания. Мы думали, что он очень предан, и поэтому не обращали на это внимания. Когда приехал Прабхупада (а я как раз находился в комнате во время их разговора), он либо спросил меня, либо кто-то еще ему сказал о том, что Адвайта не повторяет круги. Возможно Бхавананда, который был там, сказал ему об этом. Я точно не знаю. Прабхупада считал, что это совсем не хорошо. И уроком (до того, как я закончу историю) было то, что он считал, что для духовной жизни Адвайты было гораздо важнее повторять, чем просто завершить задания. Задания были частью работы, но повторение было главной работой. Забота о личной духовной жизни является главной работой. Мне было поручено привести его. Я вышел, и затем привел его. Он стоял там очень смиренно. Помню, что он не был в курсе того, о чем будет разговор. Прабхупада спросил его о кругах. И он ответил:
– Прабхупада, я думал, что вы считаете это самой важной работой. Поэтому я посвятил себя тому, чтобы издать ваши книги.
Прабхупада сказал ему:
– Нет. Я сюда приехал ради тебя. Пришло время тебе повторять. И если ты будешь повторять, и одновременно заниматься работой, это будет совершенным сочетанием.
Я что-то перефразирую, потому что невозможно вспомнить конкретные слова. Но такова была суть. Меня это сильно поразило. Я подумал: «Да, это не просто какой-то утилитарный закон». Нам было тяжело, потому что мы работали как сумасшедшие в течение всех этих месяцев, чтобы завершить всё. Но всё же более важной была духовная жизнь, духовный фундамент, на котором мы всё это строили. Это был хороший урок.

77-07 Кишори даси

Мы в Амстердаме. Это был день установления Господа Джаганнатха. И, к сожалению, мы сделали все неправильно. В какой-то момент после множества наших ошибок, наблюдая за тем, как я бегаю туда и сюда, Прабхупада сказал:
– Неужели в этом храме нет ни одного мужчины?
Прабхупада проводил абхишеку. И Шрила Прабхупада попросил полотенца. Конечно же, у нас не было полотенец. Поэтому я быстро выбежала, стала стучаться в двери, где в конце концов кто-то дал мне простыни. Это были новые постельные простыни в целлофане. Пока Прабхупада проводи абхишеку, я очень быстро ножницами разрезала пакет, вытащила простынь, и уже собиралась разрезать ее на два или три полотенца – для Господа Джаганнатха, Баларамы и Субхадры. Я не знаю, как, но Прабхупада повернулся ко мне и сказал:
– Не порти простынь.
Он остановил меня, чтобы я не порезала простынь. Я была поражена тем, как Шрила Прабхупада снова показал свою заботу о том, чтобы мы не растрачивали энергию Кришны. Даже если это для Господа Джаганнатха, Баларамы и Субхадры. Хотя иногда он отдавал все для Господа Джаганнатха, для Кришны. Это непредсказуемый характер Прабхупады. Вы никогда не знали, что он сделает или что он скажет. Мы думали: «О, он это одобрит». А он говорил прямо противоположное. Я была очень удивлена.

77-08 Харикеша дас (Хари)

Я был частью группы санкиртаны, которая путешествовала по всей Индии. Тамал Кришна Махарадж возглавлял группу. В нашей команде были еще несколько свами. Мы ездили на джипах, проводя программы в Бхопале и в других местах в сотрудничестве с храмами Бирлы. Когда мы уезжали из храма Бирлы в Бхопале, нам сообщили, что в Бомбее большие проблемы. Местный судья постановил демонтирование храма. Мужчины нападали на женщин. Это было очень серьезное происшествие. Мы сразу же поехали прямиком в Бомбей. Но одновременно с этим он возбудил индийское ведомство, название которого я не помню, проверить наши визы. Мы с Гирираджем находились в стране с истекшими визами. Поэтому наше положение стало очень тяжелым. Для того, чтобы восстановить храм, мы переехали в квартиру одного пожизненного члена на Пенси Роуд. Мы жили там, и занимались тем, что искали по всему Бомбею людей, которые помогут нам поддержать и восстановить храм. Это продолжалось в течение определенного времени. Американское посольство пыталось найти меня и Гирираджа, чтобы вывезти из страны. Одновременно с этим мы оба болели разными видами желтухи и разными видами гепатита. Но нам приходилось продолжать свою работу. Нам приходилось выходить и убеждать людей в том, чтобы помогать нам в разных вещах. Поэтому мы просто застряли на Пенси Роуд, потому что, если бы мы с Гирираджем поехали в Джуху, нас бы там арестовали. Мы не могли этого сделать. Поэтому мы просто жили там. Тамал Кришна Махарадж тоже сделал там свой офис. Также там был Гаргамуни Свами. Также там был Ачьютананда Махарадж. Поэтому мы по сути обосновались там. И с духовной стороны мы были в очень трудной ситуации, потому что там не было Божеств, не было программ, мы бегали от полиции, нам приходилось выходить и тайно посещать пожизненных членов в их офисах. Нам приходилось проводить невероятно сложную кампанию для того, чтобы все эти большие люди обернули свои силы против правительства и остановили их. Но это сильно сказалось на нашем сознании. Нам пришлось заплатить за это большую цену. Прабхупада в течение какого-то времени туда не приезжал. И когда он приехал, он приехал на эту квартиру. Я подготовил для него Вьяса-асану и всё остальное. Когда он зашел в дверь, мы попытались сделать вид, что у нас всё хорошо. И мы знали, что мы притворяемся. Идея была в том, чтобы всё сделать для Прабхупады наилучшим образом. Он зашел, сел на Вьяса-асану, огляделся и сказал:
– А где Божества?
Мы сказали:
– У нас нет их, Шрила Прабхупада, потому что мы не занимаемся поклонением.
Он спросил:
– Вы проводите программу?
Мы сказали:
– У нас нет времени, потому что мы занимаемся этой подпольной работой, и сражаемся за храм.
Он посмотрел очень недовольно. Он сразу же всё понял. Невозможно обмануть Прабхупаду. Он видит всё насквозь. Он посмотрел на эту разношерстную группу, которая притворяется, что мы все собрались вместе. Он понял, что мы ничего вместе не делаем, и что нам точно нужны Божества. Он сказал, что мы должны все это прикрыть, вернуться в Джуху и снова заняться проектом. Для меня с Гирираджем это было достаточно непросто. Мы все равно сделали это, но нам пришлось жить в квартирах. Не в храме, а в квартирах рядом с храмом. Но мы сделали это. Мы все вернулись, и это было в самом деле экстатично. И настоящий экстаз, о котором вы могли бы меня спросить, был связан с очень хорошим человеком, имя которого я забыл. Он помог нам отремонтировать храм. Приехала его компания вместе со всеми его людьми. Да, его звали г-н Сетхи, спасибо. Он восстановил весь храм. И также они охраняли все от людей, которые приходили от правительства. И во время этих работ мы проводили экстатичные киртаны, по-настоящему потрясающие киртаны. И рабочие работали очень быстро, потому что у нас был по сути только один день, чтобы восстановить всё. Они строили, как сумасшедшие. Мы пели киртан, как сумасшедшие. Это было очень оживленное время. Да, Прабхупада снова был прав, сказав, что это очень хороший способ восстановить наше сознание в этот чрезвычайно трудный момент.

77-09 Кишори даси

Теперь мы во Вриндаване. Шрила Прабхупада попросил нас придумать какие-то идеи, хотя и сам тоже поделился некоторыми идеями, о которых я позже расскажу, того как можно иметь какую-то небольшую прибыль, чтобы поддерживать себя, пока шла стройка Кришна Баларам Мандира во Вриндаване. Сурабхи и Гунарнава сшили курты и шали. Это все и так было во Вриндаване. Но они специально поставили хорошую цену, чтобы можно было их продать. И конечно же, первую они хотели предложить Шриле Прабхупаде. Я была с ними. Он был очень счастлив. Они все рассказали ему и предложили ему. Я очень очень хорошо помню, как Шрила Прабхупада сказал:
– О, я не могу это принять. Я не могу носить курту со Святым именем, потому что я не могу сидеть на Святом имени. Я не могу носить шаль со Святым именем, потому что она будет касаться различных частей моего тела. Не делайте это. Никогда не носите ничего со Святым именем, даже мешочек для четок.
В то время никто этого не делал. Это началось позже. Прабхупада снова приоткрыл нам дверь. Мы имели честь понять, что Святое имя – это Кришна. Когда Прабхупада дает наставления, он открывает нам двери Вайкунтхи.

77-10 Кишори даси

Во Вриндаване мы с Паликой служили Шриле Прабхупаде. Иногда в нашем служении возникали какие-то конфликты. Например, она хотела принести ему молоко, но на самом деле Шрила Прабхупада дал мне ответственность кипятить молоко так, как он хотел. Поэтому она не очень была этому рада. Так что, были небольшие конфликты, но никто о них не знал. Но Шрила Прабхупада знает все. Послушайте, что произошло. Однажды утром между мной и Паликой случился небольшой конфликт по поводу того, кто принесет молоко Шриле Прабхупаде. Никто больше об этом не знал. И я знала, что она не жаловалась, и я тоже не жаловалась. Итак, было утро, я была у Прабхупады, и там было еще несколько преданных. Прабхупада посмотрел на меня и улыбнулся. Он посмотрел на других преданных и сказал:
– Только посмотрите, эта Палика и эта Кишори никогда не смогут ладить, потому что они из разных групп.
Затем Прабхупада снова посмотрел на меня и сказал:
– Даже на Голока Вриндаване они не ладят, потому что они из разных кланов.
Я не верила тому, что слышала. В тот момент я услышала только то, что однажды отправлюсь на Кришна Локу. Я очень быстро выбежала из комнаты. Мои стопы не касались земли, как будто бы у меня были небольшие крылья. Я кричала:
– Палика! Палика! Шрила Прабхупада сказал, что мы отправимся на Голоку Вриндаван. И мы из разных кланов. Мы не будем вместе!
Палика сказала что-то недовольно. А я была очень счастлива. Я подумала: «Это невероятно! Как Шрила Прабхупада знает обо всем».

77-11 Харикеша дас (Хари)

Нашу работу над книгами для Прабхупады или для ББТ, который являлся олицетворением Прабхупады, мы считали самой важной работой, которой мы только могли заниматься. Поэтому нам приходилось прилагать максимум усилий для того, чтобы успевать за ним издавать все его книги. Такой была цель. Абсолютной целью было успевать за Прабхупадой. Он что-то надиктовывал, я получал кассету и транскрибировал её тем же утром. Затем транскрипт сразу же попадал к санскритологам, и тотчас же отправлялся в Лос-Анджелес. Нам приходилось делать всё очень быстро. Проблема была в том, что в Лос-Анджелесе Рамешвара и другие преданные были очень энтузиастичными, и они хотели, чтобы Прабхупада писал больше. Все конечно же этого желали. В этом не было ничего плохого. Тем не менее, я находился на другом конце всех телефонных звонков во вриндаванском стиле. Так вот было. И все это происходило в очень странное время суток из-за разницы во времени. И мне была поручена задача, чтобы так или иначе, но всё это случилось. Очень легко думать о том, как всё это происходит, но очень трудно сделать так, чтобы всё это случалось. Потому что всё, с чем приходилось иметь дело, не находилось под твоим контролем. Я пошел к Прабхупаде и объяснил ему дилемму, с которой мы сталкиваемся. Я сказал:
– Мы хотим, чтобы вы писали больше. Вы тоже хотите писать больше, чтобы мы могли издавать больше книг. Мы все об этом знаем. Мы все находимся на одной стороне, на одной странице. Но как нам этого достичь? Я не хочу вынуждать вас делать это. Вы не можете позволить мне вынуждать вас делать это. Я не могу игнорировать то, о чем меня просят из Лос-Анджелеса. Как нам сделать, чтобы всё это работало?
Мы стали обсуждать, как всё устроить. Он стал предлагать варианты, как ему освободить больше времени, чтобы ему не приходилось беспокоиться о разных вещах. Насколько это было в моих силах, я занялся всеми политическими вопросами. Все остальное я попытался распределить между Джи-Би-Си, чтобы он мог заняться своей работой. Но реальной проблемой было то, что очень много времени в течение дня занимали встречи с людьми. Он тратил на это очень много времени. Во Вриндаване он был доступен по сути всё время. У него было время утром, чтобы заниматься переводами, но огромный промежуток времени в течение дня уходил на то, чтобы общаться с людьми. Я предложил свой вариант. Я сказал:
– Я знаю, что так обычно не делается, но может быть делать это реже, или не делать этого вообще. Взять отпуск, и просто заняться работой над книгами. Или по крайней мере заниматься этим меньше.
Он сказал:
– Это будет очень сложно, потому что эти люди приходят сюда, чтобы увидеться со мной. Поэтому это мой долг. Это мой дом. Это место, где я живу. Это моя база, – это не дословная цитата, но, – Это то место, из которого берет начало вся моя работа. И моим долгом является общение с этими людьми. Потому что они спрашивают, они хотят знать.
Я сказал:
– Да, здесь я ничего не могу поделать.
Я сказал преданным в Лос-Анджелесе, что мы стараемся делать всё возможное. Но затем Прабхупада позвал меня и сказал:
– Ты должен проводить даршан.
Я спросил:
– Я? Я?
Он сказал:
– Да, ты должен сидеть там и принимать людей, которые приходят, и ты должен отвечать на их вопросы, и ты должен общаться с ними.
Я сказал:
– Окей.
У меня особо не было выбора. На следующий день мы так и сделали. Прабхупада после завтрака пошел к себе в комнату, и стал работать над своими книгами. А я сел в другой комнате рядом с его асаной. Там были небольшие подушки, на которые я сел, и стал ждать с очень даршановым видом, показывая этим то, что готов говорить с любым человеком, который прийдет. Итак, один человек пришел, сел, и стал смотреть на меня. А я не знал, что делать, потому что он просто смотрел. Я не понимал, нужно ли мне говорить, или что-то делать. Другие люди пришли, заглянули, и спросили:
– Где Свами?
Я сказал:
– Я помогаю ему таким образом.
Они сказали:
– Ааа…
И они ушли. По прошествии этого кошмарного периода времени Прабхупада зашел и спросил:
– Ну как всё идет?
Я сказал:
– Честно говоря ужасно. Был только один человек, а другие все ушли, потому что я им не был интересен.
Он сказал:
– В том то и проблема. Они приходят сюда, чтобы увидеться со мной. Поэтому мне приходится здесь сидеть. Это моя ответственность.
И я больше об этом никогда не говорил. Мы закрыли всю операцию по тому, чтобы он писал больше. Мы перестали делать что-либо для того, чтобы он мог писать больше. Мы просто приняли эту ситуацию.

77-12 Кишори даси

Итак, мы во Вриндаване вечером. И проходит прекрасный даршан с Бхагатджи, когда Шрила Прабхупада пьет молоко. Мы сидим, а они беседуют. Бхагатджи очень много помогал в строительстве храма. Но этим вечером он был немного обеспокоен, потому что молодые преданные немного грубо с ним обходились. А он был пожилым, он уставал. А они просили его делать очень много всего. Шрила Прабхупада сказал:
– Послушайте, мои ученики очень незрелые.
Бхагатджи сказал:
– Шрила Прабхупада…
Он сказал то, о чем бы я никогда не попросила. Он стал говорить о том, что будет, когда Прабхупада уйдет:
– Что будет, Шрила Прабхупада?
Я бы никогда не спросила об этом, потому что само слово «уход» просто невозможно. Он сказал:
– Шрила Прабхупада, что будет, когда вы уйдете? Кто останется после вас?
Шрила Прабхупада задумался на несколько минут, а затем он сказал:
– Бхагатджи, если вы ночью смотрите на небо, там вы увидите очень много звезд. Но когда восходит луна, все могут видеть луну. Таким же образом, когда эта луна взойдет, все увидят эту луну.

77-13 Харикеша дас (Хари)

В продолжение идеи того, что Прабхупада должен больше писать, до этого я пришел к пониманию того, что писательское творчество Прабхупады было наполнено большой глубиной и тщательной взвешенностью. Каждое слово, которое он вкладывал в книгу, было ни коим образом не выдуманным. Это не было так же, как я сейчас говорю. То, как он писал, совершенно отличалось от того, что вы могли бы себе представить. На некоторых кассетах с диктовкой книги «Кришна», которая доступна для прослушивания, гораздо больше потока, потому что, мне кажется, Прабхупада рассказывал историю, которая получалась из стихов. Он рассказывал историю и давал комментарии на неё. Но эти диктовки были ближе к настроению повести. Но, когда он работал над Бхагаватам и другими книгами, всё сильно отличалось. Потому что он одновременно учил, и считал эту книгу очень-очень значимой и важной. Начав транскрибировать Прабхупаду, я очень скоро столкнулся с одной вещью. Для того, чтобы лучше понять это, важно знать, что такое транскрибация. Это не значит, что вы просто слушаете какие-то слова и начинаете печатать своими пальцами. Потому что только некоторые из них были на английском. Многие слова были на бенгали или на санскрите. И надо было слушать. Предположим, что вы никогда не слышали цитируемый стих, и вы слушаете его на санскрите. И надо перенести его на бумагу. Не знаю, думали ли вы когда-нибудь об этом, но это очень непростой труд. У Прабхупады было много книг. Одну из книг он мог использовать для самих стихов. И во всех книгах также были комментарии. Некоторые книги были изданы Гаудия-матхом, и в них были переводы и комментарии Бхактисиддханты Сарасвати. Также были комментарии Вишванатхи Чакраварти Тхакура. И была одна большая книга, в которой были комментарии восьми ачарьев. И она была большой. Каждая глава была большой, толстой. Когда он говорил, вам надо было услышать не только то, что он говорил на английском, но также и на санскрите и на бенгали, и надо было знать, откуда цитируется стих, чтобы правильно транскрибировать его, потому что вы до этого никогда эти стихи не слышали. Когда я только начал этим заниматься, первое, с чем я столкнулся, транскрибируя, еще даже до того, как я столкнулся с трудностями с санскритом и с бенгали, которые иногда были действительно большими, было то, что Прабхупада использовал европейские диктофоны. У них была насадка с кнопкой, в которую также был вставлен микрофон. И вы слышали не только нажатие кнопки, но и движение аналогового микрофона, который был очень чувствителен к движениям. Он был очень хорошим, но тем не менее. Каждый раз, когда Прабхупада нажимал на кнопку, по-настоящему запись начиналась где-то через полсекунды после нажатия, а останавливалась сразу, как только вы отпускали кнопку. У него был ритм, который он использовал для координации между своими пальцами и своими устами. Ритм был таким, что он совсем не думал об устройстве, которое находилось в его руке, это было как данное. Но он просто думал о том, что он собирается сказать. Но результатом было то, что получалось нечто следующее. Например, если вы должны были сказать «Кришна, Верховная Личность Бога», то получалось «…шна, Верховная Личность Б…» или что-то подобное. Но могло быть и по-другому. Иногда он просто говорил только одно слово. Много раз я сидел за дверью и слушал, как он пишет, диктует. Я просто сидел и слушал в полночь. Потому что я любил это. Мне был близок сам процесс творения, и также меня побудила к этому первая кассета, которую мне пришлось печатать. Итак, я слушал. Я слышал, как он говорит… (пауза) Затем (пауза) И однажды это продолжалось в течении нескольких минут. И я подумал: «Вау! Что случилось?» (пауза) «Итак!» Я был ошеломлен. Время между словами иногда было очень долгим. Например, когда он говорил «and», то всё, что вы слышали вместе со щелчками было «й». Иногда я слышал: «дж». И всё это были разные звуки. Там были не только слова «and», а полный спектр различных слов. И он тратил достаточно много времени на раздумывание каждого слова, потому что он хотел, чтобы оно было точным. Потому что он не собирался уже к этому возвращаться. Это было его единственный шанс сделать это правильно. И он испытывал огромную гордость за то, что он писал. Это был его жизненный труд. Поэтому он испытывал огромную гордость за это, и хотел сказать всё совершенным образом. Но проблема заключалась в том, что слово, надо которым он думал 5 секунд, звучало как «й» для меня, а мне нужно было его транскрибировать. И тогда я вот что стал делать. Я очень внимательно изучал контекст предложения. Однажды мне даже пришлось собирать всё воедино, потому что иногда это происходило по 2-3 раза за одно предложение. И я выучивал, что значат каждый из этих фрагментов. Я выучивал слова, которым соответствовал каждый фрагмент. Однажды, когда я был уже уверен, в том что сделал, я пошел к Прабхупаде и сказал ему:
– Сейчас я прочитаю вам следующее предложение. Скажите, что вы об этом думаете.
Я не сказал ему, почему я это спрашивал. Я прочитал ему предложение. Он ответил:
– Да. И что?
Я сказал:
– Ничего, всё хорошо.
То есть в конце концов мне удалось распознать эти фрагменты. И это было очень сложно. Иногда у меня не получалось сделать это идеально, потому что я не знал, правильно ли я угадал слово или нет. Мне казалось, что правильно. Затем нужно было работать с санскритом. Иногда ссылку можно было найти в одном из десяти комментариев – в одной книге, в другой книге, или в восьми комментариях третьей. И я знал, какая книга была у него на столе, потому что я ее клал туда. Если это, к примеру, была Чайтанья Чаритамрита, когда он в основном использовал версию Гаудия-матха, тогда проще простого, потому что я знал, где найти цитаты в комментариях. Очень просто. Но когда он использовал составную книгу, которую он на самом деле использовал чаще всего,… Итак, что приходилось делать? Надо было слушать, запомнить то, что он говорит, и найти эту часть среди всего санскрита и бенгали в комментариях восьми ачарьев на этот стих. И иногда, особенно в случае с Санатаной Госвами, комментарии занимали 10 страниц. То есть, 10 страниц санскрита, толстым черным шрифтом. 10! Не всегда, конечно. Иногда это были абзацы. Поэтому, на то, чтобы найти там стих, требовалось очень много времени. Но иногда, его там не было. Он мог быть взят из любой другой книги. В этот момент я сдавался. Я говорил себе: «Я не могу с этим справиться». И тогда я шел к Прабхупаде. Я говорил:
– Вы сказали это. Откуда это?
И он отвечал:
– Это оттуда.
Я бежал назад и находил цитату. Это феноменально. Я бы хотел рассказать и о других людях, которые говорили о способностях Прабхупады в санскрите. Это феноменально. Он знал, откуда он это взял. А это не были стандартные цитаты, которые все сейчас знают. Это были эзотерические цитаты. Некоторые из них были достаточно эзотерическими. Конечно, по прошествии времени теперь все их знают, но в то время мы никогда еще их не слышали. Итак, он знал, откуда они. Но однажды, даже он не знал. Мне потребовалась целая неделя, чтобы найти эту цитату. Потому что если у вас её нет, вы не сможете ее напечатать. А если вы не знаете, где она, санскритологи не смогут проверить транслитерацию. Ведь, транскрибируя, вам приходилось делать и транслитерацию, потому что они этого делать не хотели. Они занимались другими вещами. Я должен был найти её, правильно транслитерировать, а они уже ставили диакритические знаки, потому что у меня на это не было времени. То есть, процесс написания этих книг был феноменальным. Когда я сказал Прабхупаде на пляже, что его книги становятся всё лучше и лучше с каждым разом, он сказал:
– Ты так думаешь?
Я сказал:
– Это удивительно.
Потому что я вбивал их, и видел, как это происходит на моих глазах. Прямо на моих глазах они становились всё лучше, и лучше, и лучше. Я был поражен. Он был очень счастлив. Для него это был величайших комплимент. Не то, что обычно люди ему говорят: «Вы так превосходны» и так далее. Я сказал ему:
– Они постоянно становятся всё лучше, и лучше, и лучше.
Он просто сиял. Поэтому это был его жизненный труд. И я помню, как когда мы организовывали эту вселенскую программу. Это отдельная история, но она связана с санскритом. Кто-то привез ученого санскрита из Удупи, который был по-настоящему очень великим ученым санскрита. Он давал свои идеи по поводу значения стихов из пятой песни. Он что-то говорил о санскрите. И Прабхупада очень смиренно сказал:
– О, а я думал, что это значит это?
И этот человек был потрясен. Он сразу же замолк. Он был потрясен, и не мог сказать и слова. Он просто смотрел вниз, как-будто что-то взорвалось в его голове и он подумал: «О, Боже, это же правда». И с этого момента, когда бы кто-либо что-либо не говорил об учености Прабхупады, я отвечал: «Да, но в реальности, в беседах много раз эти ученые санскрита сталкивались с тем, что они не так уж много знают». И мне это показалось очень значимым.

77-14 Кишори даси

Во Вриндаване у нас был один прекрасный преданный Теджияс. Он был казначеем. И он был очень расчетливым в отношении денег. Но он был очень очень дорог Шрила Прабхупаде. И можно было ему полностью доверять. У него всегда были небольшие трудности между ним и его женой, Мадирой. Все знали об этом. Это было широко известно, и с этим было связано много забавных историй. Одним вечером у нас проходил сладкий даршан. Мадира, жена Теджияса, была лучшей подругой Ямуны. А Теджияс немного завидовал тому, что они так сильно любят друг друга. Он всегда хотел помешать их дружбе. Он считал, что они слишком много находятся вместе, а она его не слушала. Одним вечером у нас проходил очень приятный даршан, и Теджияс совершенно внезапно вынес на публику свои семейные проблемы. Он сказал Прабхупаде:
– Шрила Прабхупада…
Он всегда говорил очень строго и сурово, но всем от этого хотелось смеяться. Он сказал:
– Шрила Прабхупада, моя жена не слушает меня.
Мы все еле сдерживали смех. Шрила Прабхупада посмотрел на него и сказал:
– О, твоя жена не слушает тебя? А почему ты не слушаешь ее?
Все девушки воскликнули:
– Харибол! Харибол!
Затем мы вышли, и Ямуна, Мадира и все девушки стали танцевать и петь:
– Харибол! Харибол!
Я заметила, что Шрила Прабхупада всегда был очень очень добрым к женщинам. Он был очень мягким и никогда не хотел никак ранить женщин. Кроме тех случаев, когда было какое-то важное наставление ради нашей духовной жизни.

77-15 Харикеша дас (Хари)

Закончилась моя инициация в санньяси в Майапуре, которую Прабхупада провел для меня. После этого был небольшой киртан и огненная церемония. Затем Прабхупада поднялся, чтобы принять массаж, и попросил меня тоже подняться после того, как церемония закончится. Во время массажа он посмотрел на меня, вытащил стрелу, зарядил в лук, и сказал:
– Остерегайся стрел Купидона. Все попадают под влияние стрел Купидона. Тебе надо проповедовать.

77-16 Кишори даси

Во Вриндаване приближался момент открытия Кришна Баларам Мандира. Должно было состояться установление Божеств. Ямуна всем сердцем была занята в служении Кришне и Балараме. Как вы знаете, она невероятно прекрасно украшала Божеств. Она была очень аккуратной. Она была перфекционистом. И она очень сильно хотела удовлетворить преданных и Шрилу Прабхупаду. Конечно же, все знают храм Шри Радха Рамана. Шрила Прабхупада на самом деле иногда говорил комплименты о этом храме. Я помню, как он говорил: «Может быть вам надо посмотреть, как все делают в храме Радха Рамана». Итак, у Ямуны были очень хорошие отношения с Бриджабаси. Она была совершенно не грубой, а очень теплой и очень уважительной ко всем. Итак, был Госвами… я не знаю, как именно это произошло, но, не спрашивая у Шрилы Прабхупады, и может быть желая сделать ему сюрприз, она написала письмо во все храмы, и это письмо может быть даже где-то осталось. Она сказала всем преданным: «Когда вы приезжаете во Вриндаван…» Я точно не помню имя Госвами, но он был там главным. Он был очень любезен с нами. Он был единственным таким. Итак, она сказала: «Если вы хотите, этот Госвами может приехать и дать вам инициацию в Гопала мантру». Это то, что она написала в письме: «Это необходимо для Кришны Баларамы и для поклонения нашим Божествам». И также при желании можно купить какие-то фигурки из серебра для украшения алтаря. На самом деле все, что мы знали о поклонении Божествам, исходило от Прабхупады. Но так как мы были в Индии, то мы поначалу стали привлекаться множеством других вещей. Однажды я была в комнате Шрилы Прабхупады, и Шрила Прабхупада позвал Ямуну. Она вошла, и Шрила Прабхупада немедленно перешел к этой теме. Он сказал:
– Ямуна, ты написала письмо во все храмы, где сказала преданным, что они по прибытии могут получить инициацию в Гопала мантру? Я никогда об этом не говорил. Ямуна, ты знаешь все о поклонении Божествам. Я дал тебе все. Поэтому, я не хочу, чтобы такое происходило. И также все эти серебрянные фигурки на алтаре – мы этого не делаем. Я не хочу никаких фигурок и ничего подобного на наших алтарях. Поэтому, Ямуна, напиши письмо, в котором полностью отмени эту программу.
И конечно же она сделала это. Прабхупада был всегда очень строгим в этом.

77-17 Харикеша дас (Хари)

Одна из многих трудностей с приготовлением на кухне, с которыми я сталкивался, была достаточно своеобразной. Она заключалась в том, что в каждом месте мне приходилось готовить в совершенно новых условиях. Парижский храм в то время был очень маленьким. Не то, что было мало места, потому что в здании было несколько этаже, но там было очень узко. Кухня располагалась в углу, и была очень узкой. С обеих сторон были стойки. И все было очень узко. Едва ли там могло поместиться два человека. Это было свойственно для Франции, особенно в те дни, пока страна по-настоящему не развилась. Итак, мне надо было пойти туда, и мне нужна была помощь, я не знал, где и что находится. Мне надо было пойти в магазин с кем-то, кто говорит по-французски, и купить все необходимое. И мне в помощь дали одну девушку. Я пытался разобраться на кухне, и я не хотел ни на что отвлекаться, потому что было по-настоящему непросто. Времени было очень мало. Во время массажа надо было приготовить весь обед. Обед должен был быть горячим именно к определенному моменту. После омовения он садился, ставил тилаку, и в этот момент надо был поднести ему тарелки. Это как часовой механизм. В каждый момент времени надо было знать, что делать. Итак, была одна девушка, и я о ней ничего плохого не хочу сказать, я не помню, кто это был, и если она услышит это, то я прошу прощения, но смысл в том, что она по какой-то причине постоянно находилась на одной кухне вместе со мной. Она что-то готовила для подношения Божествам. Не знаю всех подробностей. Но постоянно мне приходилось касаться её, проходя мимо, и это по-настоящему беспокоило меня. Я пытался быть хорошим брахмачари. Я готовил для Прабхупады, и не хотел, чтобы в моей голове были какие-то такие мысли. И это происходило слишком часто. Не помню сколько раз, но очень много. Я сказал: «Все, хватит». Я выбежал из кухни, я ворвался в комнату Прабхупады, где он принимал массаж, и сказал:
– Прабхупада, я не могу готовить в этом месте. Эта девушка на кухне постоянно на моем пути, и постоянно мешает мне, она постоянно соприкасается со мной. Я больше так не могу. Я брахмачари. Я больше не могу этим заниматься.
Тогда он сказал:
– Тогда мне надо перестать есть.
Я попытался оправдаться: «Это не совсем то, что я имел ввиду. Я имел ввиду, что может быть какая-нибудь девушка может готовить, или она может готовить?»
Он сказал:
– Нет, я не буду есть. Ты мой повар. Я хочу, чтобы ты готовил. Я не буду есть.
Я почувствовал себя ужасно. Тогда он сказал:
– Девушки повсюду. Мир полон женщин. Если ты будешь таким образом их все время избегать, тебе некуда будет пойти. Что ты тогда будешь делать?
Я усвоил этот урок очень хорошо. Это был очень важный урок. Иногда надо просто делать то, что необходимо. И надо просто, так сказать, стиснуть зубы, и делать все необходимое. Я вернулся и просто сильно попросил её больше так не делать, чтобы всё было хорошо. И я просто сконцентрировался на своем деле. Я принес ему прасад. Не помню, что он потом сказал, но мне кажется, что он улыбался, потому что он ел.

77-18 Кишори даси

Мой дедушка был величайшим декоратором домов во Франции. Он был очень известен. И я тоже была воспитана так. Я всегда помогала и искала, как сделать все для Прабхупады наилучшим образом. Было много всего, чем я на самом деле обязана своему дедушке. Больше всего он был известен благодаря своим каминам. Он умел делать огромные невероятные камины, которые работали очень хорошо. И я не могла себе даже представить места для даршанов Прабхупады без огромного камина. Сурабхи с этим совершенно был не согласен. Но я уговорила его. Я сказала ему:
– Это будет очень хорошо, потому что вечером мы будем сидеть вместе с Прабхупадой, когда ему холодно.
Этим аргументом я его уговорила. Ему будет очень тепло, и он не заболеет. Поэтому он сделал огромную печь-камин, которую вы можете видеть в комнате Шрилы Прабхупады, когда приходите туда. Они очень заметна, потому что черного цвета. Итак, пришел день, когда Шрила Прабхупада впервые зашел в свою комнату для даршанов с этой прекрасной печью. Мое сердце билось. И первые слова, которые произнес Прабхупада были:
– О! Сурабхи!
Он был немного удивлен.
– Ты поставил в моей комнате для даршанов камин? Ты поставил мою кухню в комнате для даршанов?
Потому что в Индии вы никогда не встретите каминов, вокруг которых они сидят все вместе. Печь маленькая и находится всегда в углу на кухне в любом доме Бриджабаси. Сурабхи посмотрел на меня. Он был недоволен. Я тихо сказала ему:
– Скажи ему, скажи ему о вечерах. Будет тепло. Он не заболеет. Это будет очень хорошо для даршанов.
Он стал говорить Шриле Прабхупаде:
– Шрила Прабхупада, в этот камин мы поместим дрова, разожжем хороший огонь, и зимой вы будете сидеть и вам будет тепло.
Шрила Прабхупада уже направлялся, чтобы сесть на свое место, когда Сурабхи говорил об этом. Прабхупада резко развернулся и очень строго сказал:
– Вайшнавы никогда не жгут дерево для того, чтобы согреться. Они носят шаль.
И он закинул край чаддара на плечо. Сурабхи сурово посмотрел на меня. Я вышла из комнаты. Его отчитали. Мы попытались на следующий день разжечь эту печь. Я настаивала: «Давай попробуем». О, Боже! Прабхупада вошел и увидел, что дом горит, потому что камин не вытягивал дым. Очень трудно создать хорошую тягу. И мы никогда его больше не использовали. Его никогда не использовали.

77-19 Харикеша дас (Хари)

Мы проводили программы по всей Южной Индии. На самом деле, являясь частью этой программы, мы обязаны были просто есть три раза в день. Люди принимали нас с невероятными пирами. Вы даже себе представить не можете, насколько хорошей была пища в Южной Индии. На одном из обедов была группа местных брахманов, может быть являющихся частью какого-то самаджа или организации. Похоже их пригласил человек, который пригласил нас на обед, и похоже, что это было до какой-то степени подстроено. Это не было чем-то обычным. Похоже, что это было организовано. Когда мы закончили принимать пищу, Прабхупада вышел в заднюю комнату, где стоял стол и несколько стульев. Этот дом был с крыльцом, и я стоял на крыльце. Вдруг изнутри дома вышли около четырех или пяти брахманов. Я стоял там в дверях, потому что я чувствовал, что что-то не так. И я был в то время довольно сильным. Не думаю, что мне было бы трудно справиться с этими людьми. Они стали говорить с Прабхупадой. Они не были вежливыми. Они обвиняли его в том, что он губит индуизм, он губит честь брахманов, делая млеччх и яванов брахманами, он уничтожает культуру, он губит все. Он были очень злыми и очень оскорбительными. С меня было довольно. Я просто распахнул дверь. А Прабхупада остановил меня, подняв свою руку. Я погасил свой пыл. Я буквально готов был накинуться на них. Но я просто стал там стоять. А они продолжали, и продолжали, и продолжали – какой он плохой, как он все погубил. А он просто сидел там, не говоря ни слова. А они продолжали и продолжали. А он просто смотрел вниз очень смиренно. Можно было это почувствовать. Он очень смиренно просто смотрел вниз. Их ярость спадала, их силы иссякали. Можно было видеть, как растворяется их энергия. И в конце концов им больше нечего было сказать. И они просто встали и вышли. Все это могло закончиться гораздо быстрее. Но Прабхупада просто сидел там и с огромным смирением показал им очень могущественным образом, что они вроде как брахманы, а он вроде как все губит, но они говорят очень злобно и ненавистно, а он просто сидит там. Когда они поняли всю иронию этого, они поняли, что сразили сами себя, и тогда они ушли. Мне это показалось очень впечатляющим, и я сказал ему об этом. Я сказал:
– Я готов был ворваться и побить их.
Он сказал:
– Я знаю.
Я сказал:
– Это было очень хорошо. То, что вы сделали, было очень хорошо.

77-20 Кишори даси

Итак, мы во Вриндаване. Мы получили мрамор для Вриндавана в Макхане, в Джайпуре. Это очень далекое место, туда трудно добраться и там очень жарко. И очень трудно путешествовать с прасадом, потому что это дальний путь. Мы спросили Шрилу Прабхупаду:
– Когда мы путешествуем по служению таким образом, что нам делать? Возможно ли заходить в рестораны?
Шрила Прабхупада дал наставление. Он сказал:
– Да, вы можете зайти. Зайдите быстро. Быстро сделайте заказ. Быстро поешьте. Быстро расплатитесь. И быстро уйдите. Таким образом вы можете принимать пищу, когда путешествуете и заходите в ресторан.
Я поняла, что Прабхупада, конечно же, очень практичен.

77-21 Харикеша дас (Хари)

Мне приходилось готовить в очень ужасных условиях. Иногда были места, где не было кухни. Или могло быть место, где просто стоял стеллаж, а на нём электрическая плитка. И это была кухня. Там был таз с водой. Одним из таких мест был Маврикий. Мука, которую мне там давали, была не лучше, чем просто опилки. Она была очень плохой. В Маврикии пища в то время была просто ужасной. И мука, которую мне дали для чапати, была очень ужасной. Но так было во всей Африке. Мы путешествовали по всей Африке – в Найроби и так далее. До Южной Африки мы еще не добрались. Итак, это была серьезная проблема, связанная со всеми этими местами. Так же было и в Индии. Некоторые кухни были ужасными, и мы не всегда останавливались в храмах. Итак, мне надо было готовить чапати. А я не Шрутакирти. Шрутакирти – это чапати-ачарья. Все его чапати были просто совершенными. У меня с трудом получались чапати. Иногда они получались не плохо – если была хорошая мука, если была газовая плита, и были все условия для этого. Обычно в любом храме в мире нормальные условия, и я мог делать чапати. Конечно, не так хорошо, как он, но все же они получались приемлемыми. Здесь же условия по сути были как на поле битвы. Маврикий был худшим из мест, потому нас поселяли в каком-нибудь домишке где-то в глуши. И там была просто электрическая плитка. Просто одна электрическая плитка. И она еле нагревалась. Мука была настолько плохая, что из нее просто ничего нельзя было приготовить. С большим трудом мне удавалось сделать тесто. С большим трудом я готовил чапати. И получалось так, как будто я давал Прабхупаде куски картона. Буквально. Там ничего не вздувалось. Просто картон. И это продолжалось, пока мы путешествовали по всем этим ужасным местам – я не мог достать хорошей муки, у меня не было плиты, у меня не было ничего. И он был очень расстроен, потому что Шрутакирти сегодня днем сказал: «Для Прабхупады пища означала хорошие чапати». Если вам удавалось сделать хорошие чапати, все остальное прощалось. Так или иначе, у меня не получались чапати. В конце концов мы вернулись в Бомбей. И теперь я сражался в Бомбее, потому что в плите не было достаточного давления газа, там не было вообще нормальной кухни, это было опять ужасно. Чапати у меня получились лучше, потому что мука была лучше, но они опять же не соответствовали стандарту. Тогда Прабхупада посмотрел на них и сказал… А до этого он везде мне говорил: «Большой-большой мозг, но не можешь даже чапати сделать». Это было обычное утверждение. Итак, я принес чапати в Бомбее: «Большой-большой мозг, но не можешь даже чапати сделать». Тогда я сказал:
– Прабхупада, никто не сможет сделать чапати на таких плитах.
Я говорил обо всех плитах, на которых я готовил. Я сказал:
– Никто. Кто бы то ни был.
Я не сказал «Шрутакирти», потому что… Может он и мог бы, я не знаю.
– Кто бы то ни был. Никто не может сделать чапати на этих плитах.
Он сказал:
– Никто? – он сидел за столом, – Никто?
Я сказал:
– Никто
!Он сказал:
– Никто?
Тогда он оперся на свои руки, встал из-за стола, и пошел на кухню. Я подумал: «Ого…»
Он спросил:
– Где тесто?
Я сидел за ним. Мы оба сидели на полу. Я был за ним, а он сидел перед тестом. Он начал потирать руки, смотря на меня. Затем… Он очень хорошо умел раскатывать чапати, просто совершенно. Он смотрит на меня. Кладет её на поверхность для чапати. Смотрит на меня. Берет её, кладет на плиту. И она не вздувается. Я усмехнулся. Я сидел очень близко. Он услышал, как я усмехнулся. Не знаю, смогу ли я это изобразить, но что-то вроде… Он поворачивается и смотрит на меня, лепит тесто даже еще быстрее, кладет на поверхность, раздувает, кидает на плиту, и она вздувается. Он берет её щипцами и швыряет мне прямо в нос, она отскакивает от моего носа, он торжественно встает, и уходит с кухни. А я сижу там и смеюсь в истерике. Это была самая величайшая вещь, которая когда-либо происходила. Это был просто спектакль. Чапати попала мне прямо в нос.

77-22 Кишори даси

Теперь мы в Маяпуре. Мы с Сурабхи находимся в комнате, чтобы встретиться со Шрилой Прабхупадой. Особенно это относилось к Сурабхи, но конечно же я тоже не хотела пропустить такую возможно быть со Шрилой Прабхупадой. Итак, я была там. Они осматривали дизайн, проект. Шрила Прабхупада соглашается. Они ведут беседу. Я помню, что Шрила Прабхупада хотел поместить туда Гаруду и некоторых других Божеств вокруг храма. Это я помню. Я помню, что он говорил про Ганеша, но я не могу сказать точно. Шрила Прабхупада одобрял и давал свои комментарии. Но в какой-то момент я очень поразилась. Прабхупада сказал:
– Сурабхи, ты кое-что забыл.
– Что, Шрила Прабхупада?
– Тюрьму.
На самом деле позже я слышала лекцию, где Шрила Прабхупада говорил о тюрьме. И это подтверждает, что Прабхупада хотел тюрьму. Потому что Прабхупада говорит: «Когда архитекторы проектируют город, хотя там и нет еще преступников, все равно строят тюрьму, потому что знают, что они будут». По той или иной причине, тюрьмы там нет. Но я знаю, что Шрила Прабхупада хотел, чтобы она была там, потому что я слышала это. Я находилась там, когда он сказал это очень твердо.

77-23 Харикеша дас (Хари)

У нас был пир на втором этаже в Джуху, где жил Прабхупада. Не помню точно, почему мы пировали. Это был какой-то праздник. Я помогал готовить для Прабхупады и еще с некоторыми другими блюдами. Также я помогал в раздаче прасада для людей, собравшихся в гостиной, которая находится рядом с его комнатой. Прабхупада ел, и сказал мне, что я тоже должен есть. Я сел есть в дверях между гостиной и комнатой Прабхупады, чтобы видеть, что происходит. Итак, я ел, и он попросил меня подойти и добавить ему еще какие-то блюда. Я сказал:
– Хорошо, сейчас я вымою свои руки.
Он сказал:
– Нет, просто сделай это. Положи мне прямо сейчас. Руки вайшнава никогда не оскверняются.
Я сказал:
– Несомненно. Сейчас я помою свои руки.
И я сделал это. Когда я вернулся, и стал подавать ему прасад, он ничего об этом не сказал. Я воспринял это с двух сторон. Первая сторона заключается в том, что он сказал, что руки вайшнава никогда не оскверняются. И я ответил, что я не принадлежу к такой категории вайшнава, к которой это применимо. Поэтому я решил пойти и вымыть руки. Со второй стороной немного сложнее. По сути он сказал: «Я голоден, я хочу это прямо сейчас. И не важно, чистые ли у тебя руки или нет». Это как с пылью со стоп гопи, которая исцеляет головную боль Кришны. Это была сложная ситуация. Я поступил так только потому, что я знал, что могу быстро добежать до раковины, которая находилась всего в 3 футах, и быстро вернуться назад. Но мне нравилось, как он очень часто превращал какую-то свою необходимость в нечто гораздо большее. Он делал это очень тонким образом. Это была очень большая вещь в очень маленькой упаковке. Это то, как я ощущал.

77-24 Кишори даси

Мы находимся в Нью-Дели. Храм Радхи-Расабихари находится на бенгальском рынке, совсем недалеко. Это маленький дом. И у нас не было денег даже для того, чтобы кормить Божеств. Теджияс был руководителем. Иногда он даже ничего не ел. Так или иначе, мы пошли на утреннюю прогулку со Шрилой Прабхупадой. Там был Сурабхи, я, еще несколько преданных. Нароттам тоже был там. И по крайней мере за год до этого в Бхактиведанта Мэноре Малати попросила меня приготовить для Шрилы Прабхупады самосы. Она немного рассказала мне, как это делать. Я никогда до этого не готовила самосы. Итак, я приготовила самосы, как она мне рассказала, и Шрила Прабхупада съел эти самосы и они ему очень понравились. Но прошел как минимум год. Тогда я только приехала в Индию. Я еще не была поваром Шрилы Прабхупады. Я только мыла посуду, которую Ямуна просила меня, после того, как она готовила для него. Итак, Шрила Прабхупада шел, а я шла сзади, и вдруг он громко сказал:
– Кишори может приготовить мне немного самос. Она готовит очень хорошие самосы.
Это явилось огромной связью со Шрилой Прабхупадой. Как он мог помнить мои самосы. Он же путешествует по всему миру, и тысячи преданных готовят ему так много прекрасных блюд. Из этого случая я получила урок, что Шрила Прабхупада воплощает чистейшую благодарность. Он никогда не забывает ни одного малейшего служения, которое мы можем совершить для него.

77-25 Харикеша дас (Хари)

Как я уже много раз говорил, я никогда не встречал человека, более разумного, чем он. И для меня это было очень важно, потому что я мог вести с ним очень занятные беседы, имеющие большую глубину. У нас были такие беседы, что другие удивлялись: «О чем они говорят?» И мне нравилось это. Не потому, что я какой-то элитарный. Может это и так. Но не в этом дело. Смысл в том, что он очень мудрый, очень разумный. И я до сих пор воспринимаю его, как самого разумного человека в своей жизни. Я не смотрю на него сентиментально, как когда вы используете термин «вечный». Я не уверен, что для меня это самое важное. Для меня самым главным было то, что он был очень-очень разумным человеком, и благодаря этому обладал невероятными возможностями. И это было очень значимо для всего мира, и в частности для меня. Обычно все люди думают о себе, и поэтому я говорю со своей точки зрения. Для меня это было самое значимое качество – его глубокий разум. И он был очень быстрым, что является частью этого качества. Вы могли сказать ему что-то, и через очень короткий промежуток времени вы получали очень поразительный ответ на несколько шагов вперед. И если я задумывался об этом в течение какого-то времени, и затем отвечал, догнав его мысль, он уже мгновенно отвечал снова на несколько шагов вперед, просто услышав то, что я сказал. Для меня это очень большая редкость. И это то, что больше всего меня поразило.

77-26 Кишори даси

Однажды во Вриндаване наступил период комаров. Нас всех предупредили об этом. Нам всем, слугам Прабхупады, сказали быть очень внимательными, чтобы хорошо закрывать двери. Потому что мы не хотели, чтобы комары нападали на Шрилу Прабхупаду. Я была очень осторожной в этом. Однажды я заходила. Для многих из вас, кто знаком с комнатами Шрилы Прабхупады, я выходила из маленькой кухни, проходила через сад, и заходила внутрь. По левую руку была комната Шрилы Прабхупады. А направо или прямо можно попасть в его комнату для даршанов. Я зашла. Я прошла мимо спальни Прабхупады. И справа появился Хари Шаури. Хари Шаури загородил мне путь и стал кричать на меня:
– Что ты делаешь? Ты никогда не закрываешь дверь Прабхупады. Ты хочешь, чтобы Прабхупаду кусали комары?
Но я была очень внимательна, чтобы закрывать дверь. Я была в растерянности, а он продолжал:
– Ты глупая!
Он кричал и кричал. Я пыталась сказать ему:
– Да, да, даю слово, я закрывала дверь.
Вдруг я почувствовала очень сильную руку. Эта рука схватила меня очень сильно не за сари, а за бедро, и отодвинула меня. И кто это был? Шрила Прабхупада. Оно вышел передо мной, поставил меня за собой, и стал говорить Хари Шаури:
– И что? Почему ты говоришь с ней так? Что это такое? Ты не должен с ней так говорить.
Шрила Прабхупада стал меня защищать таким образом. Он очень разгневался. Первое, это то, что Прабхупада коснулся меня. Он защитил меня. Он всегда защищает слабых, женщин, которые мало чего могут сами. Это был невероятный день. Что сделал Прабхупада. Прабхупада очень сильный, очень сильный. Вы не можете себе представить эту силу. Харе Кришна.

Перевод: Адбхута Гауранга дас (Гопал Кришна Госвами)